«Вот на этом мы тут все и сдохнем. Как смеяться над обосравшимся Путиным, так мы все умные и ироничные, а как задорная молодежь отправляется на площадь эту мразь реально свергать, так у нас, видите ли, неприятие всякого пафоса, и мы вместо пафоса лучше побухтим в кулак. »
— одобрительно цитирует
pargentum: это в качестве типичного примера. Настроение такое: люди, от которых обычно ожидаешь осторожности или даже неприязни к использованию такого рода фраз, говорят о «выборе народа», «торжестве революции», о замечательном и тёплом чувстве единения с толпой на майдане, по сравнению с которым всякие там сложныее рефлексии, гнилой индивидуализм и скептицизм иронизирующих интеллигентов кажутся никчемным и глупым занятием. В эту тему вплетается побочная ветвь российского опыта: с одной стороны, возражения типа «а вот у нас так было в 1991-м году, но вскоре после этого мы поняли, чего это стоит»; с другой — эмоциональное преодоление этого возражения: «а у украинцев всё не так», рассуждения о том, почему там совсем другой случай, или просто сведение такого возражения к гнусной попытке разбить священный пафос, «испортить праздник», помешать «становлению украинской нации», осознанию толпой себя «единым целым, настоящим народом».
Вместе с тем, я уверен в том, что те же самые люди в других обстоятельствах, по поводу других толп и другой «бархатной революции», других многодневных митингов и событий такого рода, сохранили бы ту отстранённость, ту склонность к трезвому взгляду и то инстинктивное недоверие к эйфории (не к эйфории как чувству вообще, а к эйфории как эмоциональной основе для определённой интеллектуальной позиции), которые этим людям обычно свойственны. Та волна пафоса, которая сейчас вызывает у них желание соединиться с толпой в этот исторический момент свержения лживой власти осознавшей себя нацией (мне надоело ставить кавычки, имейте их в виду), в других обстоятельствах и в другой стране, а может, в той же стране и в другое время, вызвало бы у них как раз то самое неприятие пафоса, которое сейчас кажется постыдным и мелочным.
Где здесь граница; что мотивирует переход от одной из вышеописанных точек зрения к другой, в одном человеке — это я не очень понимаю.
Короче говоря, мне кажется, что у образованного, разумного человека нашего времени, знакомого с историей 20-го века, есть два разных способа определить себя по отношению к массовому пафосу различного рода: огромным демонстрациям, «бархатным революциям», «единению с толпой» и прочим вещам такого рода. С одной стороны, можно «преодолеть простоту» и остановить себя на скептицизме по отношению к толпе, претендующей на высказывание чаяний всего народа, на недоверии к идее революции и особенно обещанным радужным последствиям, на неприязни к пафосу. С другой — можно «преодолеть сложность» и вопреки ложной интеллигентской рефлексии вернуться к простоте, умиляться единением и братанием народа на площади, объять и вместить в себя весь пафос. Важнее всего, на мой взгляд, не столько существование этих противоположных точек зрения, сколько тот факт, что обычно мы выбираем одну из них по причинам, которые нам самим на самом деле не ясны. После выбора любой из альтернатив то, что выбрал, кажется, рациональным и обусловленным фактами, но зачастую рациональность эта — мнимая; первоначальный выбор был сделан по причинам, в которых сам не отдаёшь себе отчёта, или считаешь второстепенными/косвенными.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →