Февральскою площадью город горбат, в снегах не сыскать никого,
в разрозненной мгле одиноко горят квадратные очи его,
в разлапистой тьме, в молодом молоке бессвязны прощальные речи
хрустальный стакан остывает в руке – а больше похвастаться нечем.
Нам всем по суду, вероятно, вернут просроченный этот заем -
неласковым – омут, убогим – хомут, а кротким – оконный проем,
где сон, соучастник божественных бед, вздыхает сухими ночами –
но если у времени треснул хребет – зачем ему наши печали?
Спокойной ночи.