Но длинный отрывок из одной записи на эту тему хочу процитировать. Он о другой аварии и о другой электростанции, и по-моему, хорошо написан и нечто важное "схвачено" в нем.
Когда произошла авария на Чернобыльской станции, мне было 22 года. Я была довольно взрослой девушкой. Папа мой в ту пору был большим чиновником. С энергетикой он был связан опосредованно, но хорошо знал всю тогдашнюю украинскую верхушку. Я большинство этих людей звала "дядь-Ванями" и "дядь-Петями", и помню их как веселых балагуров, и не дураков выпить. Для них все случившееся было страшным шоком, и они совершенно не соображали, как себя вести. Их "вывез" рефлекс. На другой день после катастрофы Киев маршировал с флажками и шариками под радиационными облаками, а мои "дядь-Вани" и "дядь-Пети" усталыми голосами людей, которым до смерти надоели визгуны-истерики, говорили в камеру:
- Мы паники не потерпим. Не мешайте работать. Делается все возможное. Все под контролем. Что вы истерите!
А по ночам орали в междугородний телефон моему отцу:
- Витя, детей пристрой!!! Жену отправил в Москву!!! Ведь передохнем к этой матери! Витя, вокзалы забиты, быдло поезда штурмует!!!
[...]
С той поры я НЕНАВИЖУ эти разговоры про "панику" и "истерику". И этот вот тон "усталого спасителя" - ненавижу. До трясучки прямо. До белого каления.