Золотому веку не бывать! (Москва, 9 марта 1968)
И не знаю, что об этом думать, впечатление двойственное.
С одной стороны, мне кажется разумным стремление автора очистить коллективную память от мифов и легенд. По поводу Есенина-Вольпина, если подытожить, Неретин делает следующие три фактических утверждения, которые не вычитываются, например, из Википедии и подобных стандартных источников:
1. Е-В был действительно психически больным - не по навету 'советской психиатрии', а на самом деле.
Второе утверждение автор не говорит прямо, но несомненно читателя к этому подводит:
2. Заключение Е-В в психбольницы было вызвано его настоящей психической болезнью, а не диссидентской деятельностью (это не значит, что заключение было оправданным или не было).
3. Есенин-Вольпин не был крупным математиком и вообще никакого серьезного вклада в современную математику не сделал; его главная работа/идея/тема является более курьезом в философии, чем частью математики.
Скажем, если прочитать статьи в Википедии про Е-В по-английски и по-русски, то ни о 1, ни о 2, ни о 3 там ничего не найдешь. Я не знаю, верны ли 1 и 2 (Неретин не предлагает доказательств, а просто говорит, что 1 в общем известно в соответствующих кругах). То, что 3 верно, я понял сам сколько-то лет назад, когда немного почитал про ультрафинитизм (главную идею/работу/тему Е-В).
(дополнение: за то время, что эта запись лежала недописанной, Неретин опубликовал расширенную версию, в два раза длиннее первой. Там есть немного больше о пребываниях Е-В в психбольницах в прошлом, и воспоминания о нем в 1950-х. Я бы сказал, что 1 по итогам прочтения этой расширенной версии кажется более вероятным, 2 остается необосновнаным. Тем, кого особенно интересует эта история, рекомендую прочесть расширенную версию).
Это с одной стороны. С другой стороны... С другой стороны, меня не убеждает конструкция, которую выстроил автор: мол, не будь этого коллективного письма - был бы рай в отношениях между математиками и советской властью, вся советская математика развивалась бы по-другому итд. Был бы "золотой век". И все испортила эта гнусная провокация, которую устроили на пустом месте профессиональные диссиденты, обманули сотню наивных математиков.
Автор утверждает, что несостоятельность Е-В как математика должна была быть прозрачной для властей и стать особенно обидным для них обстоятельством. Мне это кажется очень маловероятным. Несомненно, власти могли увидеть в этом письме вызов; но когда оно обсуждалось на совещании ЦК или в аппарате кого-нибудь из ЦК, кто курировал науку, трудно представить, чтобы обсуждение развивалось по схеме "а давайте сейчас еще пригласим академика такого-то, чтобы сказал нам, что собственно представляет из себя этот Е-В в качестве математика. Ах, ничего не представляет, вы говорите? Значит, они сознательно вписываются за него лишь потому, что он антисоветчик? Да мы их сейчас..." Не верю. Не думаю, что величина математических заслуг Е-В вообще даже заинтересовала кого-то из ЦК после того, как вставл вопрос о письме и реакции на него.
И последнее. В изложении Неретина весь выбор - делать что-то или не делать, подписывать письмо или нет, как его излагать - лежит на математиках и диссидентах. Реакция властей предстает как что-то предсказуемое, неизбежное и чуть ли даже не закономерное - ведь их так грубо "спровоцировали". Цитируя расширенную версию, "письмо составлено профессионалом высокого класса именно ради устройства максимального международного скандала" (в этом отрывке автор, к сожалению, подходит совсем близко к стилю советской политинформации). Понятно, что из сегодняшнего времени дикой выглядит в первую очередь реакция на коллективное письмо - разгоны лабораторий, увольнение людей, перевод в невыездной статус итд. Может, зря автор не говорит этого нигде открыто, но я далек от того, чтобы подозревать его в согласии с этими мерами и с реакцией советских властей. Но если эта реакция действительно была неизбежной и тут и говорить не о чем, тогда сотня ведущих математиков страны, подписавших это письмо, наверное, могли ее предвидеть? Ведь не были же они все поголовно наивными одуванчиками, это были кандидаты и доктора наук, функционировавшие в советской системе и знавшие ее изнутри.
Я думаю, люди знали, что подписывали, и понимали, какой у этого может быть риск; и этот их выбор заслуживает уважения, даже если конкретный Е-В действительно не был крупным математиком (это верно), действительно был психически больным (вероятно, не знаю) и действительно был насильственно заключен в психбольницу по медицинским, а не политическим причинам (вот это остается совершенно непонятным). В конце концов, почти все они действительно не знали ничего о Е-В и его работах, и притом сочли правильным подписать.
Поэтому еще я не уверен в особой переломности этого конкретного момента, и что без него между властью и математиками продолжались бы братство да любовь. Мне кажется (хотя сто раз верно, что меня там не стояло и в проекте не было, я об этом мало знаю итд.), что порча отношений между брежневской властью и наукой была неизбежна, и в математике случилась бы в том же порядке, как и в других науках, если бы не было письма 99-х. Люди-то были все те же люди, люди с гражданской позицией, готовые в 68-м году подписать открытое письмо в защиту Е-В; без него нашлось бы им что подписать в начале 70-х. Так мне кажется.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →