"1 октября [1918]. В эти ужасные дни я постигла одну простую, великую мудрость. Может быть, завтра она не покажется мне такою, но сейчас она — мудрость.
Я узнала ее в тот день, когда чехи оставили город, вернее утром, после ужасной ночи отступления войск, проведенной частью в подвале, частью в училищном кабинете папы. Это было утро жуткой, мертвой тишины и серого света. Утомленная до крайней степени, совершенно без сил я вошла в свою комнату и легла на матрац кровати, без одеяла и простыни. Разбитое тело как будто потеряло жизнь и напряжение во всех своих мышцах и безжизненно протянулось по скользким красным полосам матраца. И в этот миг я и поняла, что вернее всего [Приписка карандашом: «Стерто: момент настоящего»], можно лежать спокойно — это счастье, это важно.
Все [далее стерто] давно было, что будет, все равно. Важен [Приписка карандашом: «Стерто: этот миг»], больше ничего. На бумаге это очень просто, может быть, до банальности. Но в тот миг, как чувство, это было поразительно ново и неизведанно".
Из дневника Милицы Нечкиной (1901-1985), советского историка (русских корней; сербское имя Милица - причуда отца). Эта запись сделана в Казани, где Нечкина училась на факультете истории. В начале 20-х, пару лет спустя, она писала такие стихи, например --
Все, что имею, дарю без слов
В теплой июльской тиши.
Нечего дать тебе, кроме стихов
И кроме моей души.
Полный любви и девичьих грез,
Дар мой беден и мал.
Ты улыбнулся, стихи унес,
Только души не взял.
А после --
В 1924 году она приехала в Москву, уже вооружённая собственной, изданной в Казани книжкой «Русская история в освещении экономического материализма» (1922). Нечкина сразу же заявила о себе, как о марксистке, верном стороннике школы М.Н. Покровского – корифея советской исторической науки, «обворожительного героя революции» (согласно определению А.Луначарского).
Весной 1932 года, будучи допущенной в больничную палату к своему умирающему «учителю» и другу, Милица Нечкина в последние дни (может, и часы) его жизни читала М.Н.Покровскому стихи.
Но когда товарищ Сталин своею властной десницей низверг заслуги научной школы М.Н.Покровского и решил «вернуться к Иловайскому» - автору любимых им с детства «патриотичных» гимназических учебников, М.В. Нечкина быстро «перестроилась». Отвернувшись от Покровского, она тут же засела за сочинение школьных и вузовских учебников с героями-государственниками. Подрастающее поколение тридцать лет изучало родную историю по её трудам, добротно набитым фактологией и марксизмом.