Каллард пишет о том, как современное понимание воспитания детей отличается от прошлых поколений. Само слово parenting ("родительство") стало широко использоваться в английском в 70-х, и за прошедшие с тех пор 40 лет количество времени, которое родители уделяют детям, увеличилось в Америке примерно в два раза. В других развитых странах наблюдается такой же тренд. С каждым десятилетием родители все больше и больше (в среднем) развозят детей по разным кружкам, занимаются с ними домашними заданиями, возят их в разные семейные поездки, не оставляют их одних дома, не разрешают одним гулять на улице, итд. итд.
Некоторые пытаются переломить этот тренд; так, экономист Брайан Каплан написал любопытную книгу "Selfish Reasons to Have More Kids" о том, что такое "гипер-воспитание", по-видимому, приносит мало пользы, и родителям следует успокоиться, дать детям смотреть телевизор, сколько хотят, оставлять их с бебиситтерами и наслаждаться жизнью, итд. итп.
Но на самом деле, пишет Каллард, главное отличие родителей сегодня от родителей 40 лет назад или 100 лет назад не в том, сколько времени они проводят со своими детьми. Оно в том, что изменилось само понимание роли родителя, или даже не совсем так - не роли, а идеала, того, что родители хотят для своих детей. Современные западные родители, пишет Каллард, хотят для своих детей того, что они сами захотят, когда вырастут. То есть мечта родителя - это чтобы ребенок нашел то, что делает его счастливым, и добился этого, а что об этом думает сам родитель, вообще не играет никакой роли.
Тут есть тонкий нюанс, на котором стоит остановиться. Для примера попробую взять что-то нейтральное, ну скажем профессию архитектора (менее нейтральными были бы вопросы образования вообще, половой ориентации, смены пола, заведения семьи, итд. итд.). Предположим есть два человека, Алиса и Боб. Алиса презирает архитекторов и хочет, чтобы ее ребенок, когда вырос, занялся чем-то респектабельным, уж ни в коем случае не архитектурой. Но увы, так выходит, что сын решает именно что стать архитектором. Алиса очень расстроена, но находит в себе силы смириться с этим - да, ей это не нравится, но это то, что приносит сыну радость. Да, она хотела бы для сына другого, но что поделать. Боб точно так же, как Алиса, относится к архитекторам. Но когда дочка Боба идет в архитекторы, Боб не позволяет себе даже мысли о том, что он может быть против; с точки зрения Боба, не согласиться с выбором Алисы было бы для него быть плохим родителем.
Идеал родительства Боба - это полностью подчинить свои желания насчет жизни ребенка дочки тем, которые выскажет сама дочка. Если в чем-то он не может с ней согласиться, это не "запрещаю тебе этим заниматься" стереотипного родителя 100 или 200 лет назад. Это не "очень жаль, я мечтал о другом, но ты все равно остаешься моей дочкой и я тебя люблю" Алисы. Это скорее "я заранее согласен с любым твоим решением, и если я хоть в чем-то не соглашусь, это мой провал как родителя". Каллард считает, что современные родители - это как Боб, и в этом их радикальное отличие от Алисы предыдущих поколений или родителей еще более старых поколений, которые "запрещаю тебе этим заниматься", "лишаю тебя наследства" итд.
В этом сдвиге Каллард видит причину огромного количества книг-статей-сайтов, которые советуют родителям, как вести себя с детьми, за что их хвалить, за что ругать. Почему родители не могут сами просто хвалить за то, что им нравится, ругать то, что не нравится? Потому что "им нравится" и "им не нравится" это с точки зрения родителей, и сами родители считают ее неадекватной; где-то там, в неизвестном будущем, скрывается взрослый человек, в которого вырос этот ребенок, и наша родительская задача - это помочь ребенку превратиться в него, хоть мы и не знаем, в кого. Это очевидно невозможная задача, противоречащая реальности, и это объясняет постоянные родительские волнения и метания - попробуй тот кружок, этот, такие занятия, сякие, попытаемся найти то, что понравится этому будущему человеку! Каллард считает, что именно это объясняет поведение Эми Чуа, автора нашумевшей книги "Боевой гимн матери-тигрицы" о том, как она мучила своих американских детей занятиями и учебой на "супер-азиатском" уровне. Это только на первый взгляд традиционно-китайское воспитание; на самом деле и уроки музыки, и уроки тенниса, и частные учителя это все попытки подготовить ее дочерей к тому будущему, которое *они сами для себя захотят выбрать*.
Мне интересно, что вы об этом думаете. Действительно тут есть огромный культурный сдвиг, как пишет Каллард; или, может быть, это скорее вопрос определенной прослойки общества, на которую она смотрит? Или обычная проблема с тем, как каждое поколение переоткрывает для себя главные вопросы и думает, что прошлые поколения ничего такого не понимали? Мне кажется, что тут есть, о чем подумать, и я склонен как минимум согласиться с тем, что примеры, которые приводит Каллард (прочитайте статью в оригинале, если можете, она того заслуживает) указывают на реальное явление.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →