How the Case for Austerity Has CrumbledИнтересная статья Пола Кругмана о том, как вышло, что Америка и Европа после кризиса 2008 года и первоначального вливания государственных расходов в экономику, стимула 2009 года (stimulus), перешли к экономике austerity - урезание расходов и повышение налогов во имя снижения дефицита бюджета. Он упоминает, в частности, нашумевший недавно скандал, когда в статье Reinhart & Rogoff, на которую опирались сторонники austerity, и которая сулила беды экономике, в которой долг переходит рубеж в 90% ВВП, были найдены неточности из-за неправильно составленного файла в Экселе, методологические проблемы и селективный набор данных.
Я не всегда согласен с Кругманом, но его последовательная критика политики austerity, которую он проводит с 2010 года, подтверждается, мне кажется, реальностью. Снижения безработицы и увеличения потребления как не было, так и нет, и экономика большинства западных стран находится в состоянии депрессии, вопреки всем надеждам остериатов.
Одна из причин, которая помогла перейти к austerity в Америке (Кругман ее не называет) - тот факт, что у власти находится президент-демократ. Оппоненты Обамы целенаправленно "мочат" его именно за дефицит и рост долга, при том, что те же самые консервативные политики и журналисты нередко совершенно не обращали внимания на огромные дефициты Буша предыдущие семь лет. Если бы вместо Обамы к власти пришел Маккейн, подозреваю, что ему легче было бы принять пакет-стимул большего размера. Но это не объясняет любовь к austerity европейских политиков.
Объяснение Кругмана, по-моему весьма проницательное - это что главной причиной явилась наша склонность к взгляду на жизнь как историю с моралью (Брэд Делонг называет эту склонность
"bug in our wetware"):
Everyone loves a morality play. “For the wages of sin is death” is a much more satisfying message than “Shit happens.” We all want events to have meaning.
When applied to macroeconomics, this urge to find moral meaning creates in all of us a predisposition toward believing stories that attribute the pain of a slump to the excesses of the boom that precedes it—and, perhaps, also makes it natural to see the pain as necessary, part of an inevitable cleansing process. When Andrew Mellon told Herbert Hoover to let the Depression run its course, so as to “purge the rottenness” from the system, he was offering advice that, however bad it was as economics, resonated psychologically with many people (and still does).
By contrast, Keynesian economics rests fundamentally on the proposition that macroeconomics isn’t a morality play—that depressions are essentially a technical malfunction. [...] I’d argue that Keynes was overwhelmingly right in his approach, but there’s no question that it’s an approach many people find deeply unsatisfying as an emotional matter. And so we shouldn’t find it surprising that many popular interpretations of our current troubles return, whether the authors know it or not, to the instinctive, pre-Keynesian style of dwelling on the excesses of the boom rather than on the failures of the slump.
Мне нравится это объяснение, потому что я чувствую его правоту на своем собственном сознании. Кругман очень точно объясняет, почему я инстинктивно чувствую, что это как бы "правильно" и "справедливо" подтянуть коллективные пояса и перейти к режиму строгой экономии, который мы "заслужили" в наказание за "расточительство" предыдущих 10-15 лет.
Проблема в том, что реальность не следует моральной интуиции - или, говоря точнее, необязательно следует. Может быть, несмотря на то, что Америка вошла в огромный государственный долг, правильным в текущей ситуации (повышенной безработицы, сниженного потребления и очень низких процентных ставок) будет набрать еще много долга, целый вагон долга, чтобы ввести эти деньги в экономику, вывести ее из депрессии, вернуться к росту и повысить ВВП, на фоне которого этот набранный долг уже не покажется таким большим. Это то, что говорит уже несколько лет Кругман и его соратники. Правы ли они? Я не знаю. Я не берусь судить о правоте кейнсианского подхода к экономике в целом. Но ответ на этот вопрос должен опираться на экономические соображения, а не моральные, и Кругман с Делонгом правы, по-моему, в том, что "баг в наших мозгах" склоняет нас к моральному анализу там, где он неуместен.
И это меня несколько пугает - в частности, в применении к Израилю. Тут у нас страна бушует оттого, что правительство, включая новоизбранного министра финансов, хочет принять бюджет точно по программе austerity - с повышением налогов и урезанием расходов, и все во имя того, чтобы заткнуть огромную дефицитную дыру, которая образовалась при прошлом правительстве, причем никто не понимает в точности, как. В Израиле немного другая ситуация, нежели в той же Америке - мы в целом спокойно пережили кризис 2008, у нас не было сильного роста безработицы (хотя процентные ставки тоже очень низки). И я вдруг осознал, что правительство объясняет, почему нам нужен такой бюджет, именно по сценарию Кругмана, в виде morality tale, истории с моралью. Типа, мы должны "заплатить" за грехи предыдущего правительства, которое раздавало деньги налево и направо всяким специальным интересам, итд. Действительно ли мы "должны"? Не подменяем ли мы экономический расчет морализаторством? Мне не попадалась в ивритской прессе даже попытка обсуждения такой возможности, и меня не очень это радует.
